Это случилось 35 лет назад. На руках своего ученика – главного хирурга Рыбновской железнодорожной больницы Бориса Михайловича Серикова – умирал его учитель – Борис Сергеевич Шустов. Спасти его было невозможно. Сердце остановилось.
Так обычно и бывает, что о величии человека становится известно лишь после его смерти. Проводить Бориса Сергеевича Шустова пришли горожане – те, кого он учил, и те, кто был ему благодарен за своих детей, которых он вывел в люди.
Кем был этот человек и почему он так значим для многих, оставшись в памяти навсегда?
Так обычно и бывает, что о величии человека становится известно лишь после его смерти. Проводить Бориса Сергеевича Шустова пришли горожане – те, кого он учил, и те, кто был ему благодарен за своих детей, которых он вывел в люди.
Кем был этот человек и почему он так значим для многих, оставшись в памяти навсегда?
Счастливые дни знакомства
Он изменил мою жизнь, а было это так... Жарким летом 1954 года мне, обычному школьнику на каникулах, встретился на речке Воже человек. В белом пиджаке, в панаме, с тростью в руке, он не походил на тех, кого было видеть привычно. Приветливо улыбаясь, спросил: «Юноша, как вас зовут?». Я назвал свои имя и фамилию. «Я хорошо знаю ваших родителей», – продолжил он и представился: «Борис Сергеевич Шустов».
Мы попили воды из родника, и Борис Сергеевич попросил проводить его до дома, заняв дорогу разговором. Он спрашивал о моих увлечениях, книгах, которые я читаю, кем мечтаю стать после школы. Вспоминаю, что особых увлечений у меня не было, а книги я читал, какие попадались под руку. Кем быть? Как все – работать в колхозе.
О себе Борис Сергеевич рассказал лишь то, что преподает в Рязанском пединституте географию, а в годы войны был директором рыбновской школы, переехав в Рыбное из Москвы, где преподавал географию в Московском государственном университете.
Дом Бориса Сергеевича на улице Школьной поразил меня. Обычный снаружи деревянный домик оказался внутри чем-то даже волшебным: книжные полки вдоль стен, стеллажи с минералами и горными породами, большая географическая карта на стене, пианино, клетки с птицами и большой рабочий стол в центре комнаты, на котором, вызывая восхищенный интерес, стояли большой глобус, какие-то статуэтки, лежали компас, кристаллы и камни. Наверное, таким и должен быть рабочий стол ученого и путешественника.
Во дворе рядом с домом была оборудована самая настоящая метеостанция с приборами в белых деревянных ящиках на высоких ножках и похожим на металлический цветок водосборником для измерения количества осадков. Рассказав о назначении метеостанции, данные которой отправлялись в Москву, Борис Сергеевич предложил мне участвовать в ведении наблюдений. Так я стал бывать у Бориса Сергеевича. А весной, кроме прочего, я измерял ежедневно уровень воды в Воже, что тоже заносилось в журнал наблюдений. Для меня это было серьезным и ответственным делом.
Мы попили воды из родника, и Борис Сергеевич попросил проводить его до дома, заняв дорогу разговором. Он спрашивал о моих увлечениях, книгах, которые я читаю, кем мечтаю стать после школы. Вспоминаю, что особых увлечений у меня не было, а книги я читал, какие попадались под руку. Кем быть? Как все – работать в колхозе.
О себе Борис Сергеевич рассказал лишь то, что преподает в Рязанском пединституте географию, а в годы войны был директором рыбновской школы, переехав в Рыбное из Москвы, где преподавал географию в Московском государственном университете.
Дом Бориса Сергеевича на улице Школьной поразил меня. Обычный снаружи деревянный домик оказался внутри чем-то даже волшебным: книжные полки вдоль стен, стеллажи с минералами и горными породами, большая географическая карта на стене, пианино, клетки с птицами и большой рабочий стол в центре комнаты, на котором, вызывая восхищенный интерес, стояли большой глобус, какие-то статуэтки, лежали компас, кристаллы и камни. Наверное, таким и должен быть рабочий стол ученого и путешественника.
Во дворе рядом с домом была оборудована самая настоящая метеостанция с приборами в белых деревянных ящиках на высоких ножках и похожим на металлический цветок водосборником для измерения количества осадков. Рассказав о назначении метеостанции, данные которой отправлялись в Москву, Борис Сергеевич предложил мне участвовать в ведении наблюдений. Так я стал бывать у Бориса Сергеевича. А весной, кроме прочего, я измерял ежедневно уровень воды в Воже, что тоже заносилось в журнал наблюдений. Для меня это было серьезным и ответственным делом.
Верные друзья
Я вел наблюдения, а Борис Сергеевич, похоже, наблюдал за мной. Он давал мне читать книги из своей библиотеки, задавал вопросы к прочитанному, интересовался моим мнением. Со мной же действительно стало происходить что-то особенное. Мир вокруг меня оказался гораздо больше, чем это казалось раньше. В этом мире были разные континенты и страны, разные люди и профессии. В моей жизни появилась осмысленность.
Я был не единственным «избранником» Бориса Сергеевича. По четвергам он собирал у себя дома школьников, чтобы рассказать о композиторах, музыкантах, музыкальных произведениях, сопровождая свои рассказы игрой на пианино или проигрыванием грампластинок, коих у него была огромная коллекция. Заканчивались музыкальные занятия разговорами и спорами о музыке. Борис Сергеевич после занятий поил нас сладким чаем.
Вот и со мной, как и с другими учениками Бориса Сергеевича, однажды произошло то, что радикально переменило мою жизнь. Я окончил школу и по совету, который был, скорее, настоятельным, поступил в Рязанский педагогический институт. Мне посчастливилось слушать его замечательные лекции, принимать участие в полевых экспедициях. После ухода на пенсию Борис Сергеевич вёл краеведческий кружок в районном Доме пионеров.
Стараясь быть похожим на своего учителя в том, сколько он делает полезного людям, я и сам стал вести фотокружок в Доме пионеров. А еще я помогал устраивать и сам участвовал в туристических походах по нашим замечательным рязанским просторам. Я буквально пристрастился к туризму и надолго сохранил к этому любовь, участвуя со своими школьниками в туристических слетах и соревнованиях. А в далеком 1960-м году рыбновский Дом пионеров стал победителем областного слета туристов и представлял Рязанскую область на всероссийском турслете.
Не только походы с рюкзаками наполняли наши жизни. Борис Сергеевич – коренной москвич – устраивал культпоходы, поездки в Москву. Третьяковская галерея, Большой театр, цирк на Цветном бульваре, музей Московского государственного университета. Для нас это были праздники. Это обогащало и развивало нас. Теперь я могу сказать, что это буквально делало нас людьми.
Борис Сергеевич не просто участвовал в жизни своих учеников, он вел их. По завершении учебы в пединституте я был направлен работать на Алтай директором сельской школы.
Я переписывался с Борисом Сергеевичем, рассказывал о своих мыслях, планах, замыслах. Так, в переписке, и родилась одна замечательная идея. Не все ученики были способны усвоить новый материал на уроке, а дома родители не могли помочь им. Борис Сергеевич посоветовал: после уроков дети пусть идут домой, обедают, помогают по хозяйству. Затем возвращаются в школу, где делают домашние задания с учителями. После выполнения домашних заданий работают кружки, спортивные секции.
Так в далекой алтайской сельской школе родилась первая «продленка». Результаты? Результаты не заставили себя ждать. Успеваемость подросла. Дети стали понимать школьные предметы, стали умнее, развитее.
Краевой отдел народного образования зачастил с инспекциями в забытую сельскую школу. Потом этот опыт распространили по всей стране. Я вовсе не претендую на авторство. Это заслуга моего учителя.
Я поехал на Алтай с молодой женой Ганной. Там родился наш первенец Сергей. По возвращении в Рыбное Борис Сергеевич настоял, чтобы и Ганна поступила в Рязанский пединститут. Она работала учителем, училась в институте и воспитывала двух наших сыновей. Младшего мы назвали Борисом в честь нашего с женой учителя.
Я был не единственным «избранником» Бориса Сергеевича. По четвергам он собирал у себя дома школьников, чтобы рассказать о композиторах, музыкантах, музыкальных произведениях, сопровождая свои рассказы игрой на пианино или проигрыванием грампластинок, коих у него была огромная коллекция. Заканчивались музыкальные занятия разговорами и спорами о музыке. Борис Сергеевич после занятий поил нас сладким чаем.
Вот и со мной, как и с другими учениками Бориса Сергеевича, однажды произошло то, что радикально переменило мою жизнь. Я окончил школу и по совету, который был, скорее, настоятельным, поступил в Рязанский педагогический институт. Мне посчастливилось слушать его замечательные лекции, принимать участие в полевых экспедициях. После ухода на пенсию Борис Сергеевич вёл краеведческий кружок в районном Доме пионеров.
Стараясь быть похожим на своего учителя в том, сколько он делает полезного людям, я и сам стал вести фотокружок в Доме пионеров. А еще я помогал устраивать и сам участвовал в туристических походах по нашим замечательным рязанским просторам. Я буквально пристрастился к туризму и надолго сохранил к этому любовь, участвуя со своими школьниками в туристических слетах и соревнованиях. А в далеком 1960-м году рыбновский Дом пионеров стал победителем областного слета туристов и представлял Рязанскую область на всероссийском турслете.
Не только походы с рюкзаками наполняли наши жизни. Борис Сергеевич – коренной москвич – устраивал культпоходы, поездки в Москву. Третьяковская галерея, Большой театр, цирк на Цветном бульваре, музей Московского государственного университета. Для нас это были праздники. Это обогащало и развивало нас. Теперь я могу сказать, что это буквально делало нас людьми.
Борис Сергеевич не просто участвовал в жизни своих учеников, он вел их. По завершении учебы в пединституте я был направлен работать на Алтай директором сельской школы.
Я переписывался с Борисом Сергеевичем, рассказывал о своих мыслях, планах, замыслах. Так, в переписке, и родилась одна замечательная идея. Не все ученики были способны усвоить новый материал на уроке, а дома родители не могли помочь им. Борис Сергеевич посоветовал: после уроков дети пусть идут домой, обедают, помогают по хозяйству. Затем возвращаются в школу, где делают домашние задания с учителями. После выполнения домашних заданий работают кружки, спортивные секции.
Так в далекой алтайской сельской школе родилась первая «продленка». Результаты? Результаты не заставили себя ждать. Успеваемость подросла. Дети стали понимать школьные предметы, стали умнее, развитее.
Краевой отдел народного образования зачастил с инспекциями в забытую сельскую школу. Потом этот опыт распространили по всей стране. Я вовсе не претендую на авторство. Это заслуга моего учителя.
Я поехал на Алтай с молодой женой Ганной. Там родился наш первенец Сергей. По возвращении в Рыбное Борис Сергеевич настоял, чтобы и Ганна поступила в Рязанский пединститут. Она работала учителем, училась в институте и воспитывала двух наших сыновей. Младшего мы назвали Борисом в честь нашего с женой учителя.
На всю жизнь
Наши дети тоже получили от Бориса Сергеевича свою долю его внимания и заботы. Наверное, в этом есть что-то мистическое, но оба сына, пройдя свой путь в военной службе и хлебнув особого рода путешествий, тоже связали свои судьбы с учительской стезей, став преподавателями в вузах.
Вплоть до своей последней минуты Борис Сергеевич не оставлял меня в своем наставничестве. Уже будучи директором большой рязанской школы, имея опыт и учительский, и организационный, я по-прежнему нуждался в его поддержке. Я вовсе не считал себя беспомощным, несамостоятельным, неспособным к собственным решениям. В моих отношениях с Борисом Сергеевичем всегда оставались и доля потребности в его советах, и доля уважения к нему, и, конечно же, понимание того, что это дорогого стоит – быть учеником такого великого человека.
Я знаю, что даже памяти о Борисе Сергеевиче Шустове будет уже достаточно, чтобы он продолжил свое влияние и на своих учеников.
Это случилось 35 лет назад. Ушел из жизни великий учитель – Борис Сергеевич Шустов. Он оставил своих учеников с их разными судьбами и разным вкладом в общее дело. Наверное, это был единственный день, когда они собрались вместе – ученики и родители учеников, доктора наук и кандидаты наук, профессора и ученые. Все, чьи жизни стали лучше, чем могли бы стать, не встреть они на своем пути особого человека.
Не знаю, кем бы я стал. Но знаю, что все в моей жизни сложилось благодаря моему учителю Борису Сергеевичу Шустову. Я благодарен ему навсегда
Вплоть до своей последней минуты Борис Сергеевич не оставлял меня в своем наставничестве. Уже будучи директором большой рязанской школы, имея опыт и учительский, и организационный, я по-прежнему нуждался в его поддержке. Я вовсе не считал себя беспомощным, несамостоятельным, неспособным к собственным решениям. В моих отношениях с Борисом Сергеевичем всегда оставались и доля потребности в его советах, и доля уважения к нему, и, конечно же, понимание того, что это дорогого стоит – быть учеником такого великого человека.
Я знаю, что даже памяти о Борисе Сергеевиче Шустове будет уже достаточно, чтобы он продолжил свое влияние и на своих учеников.
Это случилось 35 лет назад. Ушел из жизни великий учитель – Борис Сергеевич Шустов. Он оставил своих учеников с их разными судьбами и разным вкладом в общее дело. Наверное, это был единственный день, когда они собрались вместе – ученики и родители учеников, доктора наук и кандидаты наук, профессора и ученые. Все, чьи жизни стали лучше, чем могли бы стать, не встреть они на своем пути особого человека.
Не знаю, кем бы я стал. Но знаю, что все в моей жизни сложилось благодаря моему учителю Борису Сергеевичу Шустову. Я благодарен ему навсегда
