Началась эта история в далёком 1931 году, когда 15-летний паренёк Вася Зобов
сдал нормативы на получение знака ГТО. Дело это было невероятно трудное
и почётное, необходимо было пройти 21 испытание, среди которых не
только бег, прыжки, метание гранаты, подтягивание, гребля, но и
управление трактором для деревенских ребят. Одним словом, получил
«физкультурный орден», как его назвал нарком Ворошилов. Никто тогда и не подозревал, насколько тягостными и символичными будут последующие события.
30 ноября 1939 года началась советско-финская война, и Василий Семёнович Зобов отправился на фронт в составе 27-го стрелкового полка 7-й стрелковой дивизии РККА.
С первым письмом прислал матери и многочисленным братьям с сестрами фотографию, на которой стоит красный командир с сияющим на груди знаком ГТО. Это было первое из двух писем, написанных русским солдатом из той войны. Второе со словами: «Завтра идём в наступление... Если останусь жив, напишу» – пришло после похоронки, в которой сообщалось, что Зобов Василий Семёнович погиб в бою при прорыве оборонительной полосы финской армии на Карельском перешейке (линия Маннергейма) в направлении Сумма-Нярямя 16 февраля 1940 года. Так оборвалась жизнь 24-летнего рязанского паренька, положившего её на алтарь Отечества.
Но эта история имела удивительное продолжение в апреле 2011 года. Мой отец Андрей Алексеевич Лепёшкин, разглядывая фотографию, высказал мысль купить знак ГТО в память о его дяде Василии Зобове. С этим предложением он обратился к коллекционеру Вячеславу Александровичу Лаврентьеву, который пообещал помочь. И вот через три недели тот принёс несколько значков, к слову, стоят они сейчас очень недешево.
Отец крутил в руках то один, то другой, не решаясь выбрать. Среди всех знаков выделялся один, явно лежавший в земле, потерявший всю эмаль, частично коррозированный, без цепочек и верхней части. Его и решил взять. Повернув знак, отец увидел очертание букв, потёр пальцами, а там надпись «Зобов Вас.»
Вячеслав Александрович и все, кто были рядом, были буквально ошеломлены. Ведь никто не упоминал фамилии до этого, стало быть, и написать её мог только сам Василий Семёнович. Может быть, в тот самый момент перед атакой, чтобы не сгинуть в северных лесах и болотах, чтобы дошла до родных на Рязанщине весточка от солдата. И она дошла через 72 года, чтобы занять место в доме сестры Зинаиды Семёновны Лепёшкиной и моего деда, ветерана Великой Отечественной войны Алексея Ивановича Лепёшкина.
Так вернулся с войны русский солдат. Хочется сказать отдельное спасибо Вячеславу Александровичу Лаврентьеву, безвозмездно передавшему нам этот знак.
30 ноября 1939 года началась советско-финская война, и Василий Семёнович Зобов отправился на фронт в составе 27-го стрелкового полка 7-й стрелковой дивизии РККА.
С первым письмом прислал матери и многочисленным братьям с сестрами фотографию, на которой стоит красный командир с сияющим на груди знаком ГТО. Это было первое из двух писем, написанных русским солдатом из той войны. Второе со словами: «Завтра идём в наступление... Если останусь жив, напишу» – пришло после похоронки, в которой сообщалось, что Зобов Василий Семёнович погиб в бою при прорыве оборонительной полосы финской армии на Карельском перешейке (линия Маннергейма) в направлении Сумма-Нярямя 16 февраля 1940 года. Так оборвалась жизнь 24-летнего рязанского паренька, положившего её на алтарь Отечества.
Но эта история имела удивительное продолжение в апреле 2011 года. Мой отец Андрей Алексеевич Лепёшкин, разглядывая фотографию, высказал мысль купить знак ГТО в память о его дяде Василии Зобове. С этим предложением он обратился к коллекционеру Вячеславу Александровичу Лаврентьеву, который пообещал помочь. И вот через три недели тот принёс несколько значков, к слову, стоят они сейчас очень недешево.
Отец крутил в руках то один, то другой, не решаясь выбрать. Среди всех знаков выделялся один, явно лежавший в земле, потерявший всю эмаль, частично коррозированный, без цепочек и верхней части. Его и решил взять. Повернув знак, отец увидел очертание букв, потёр пальцами, а там надпись «Зобов Вас.»
Вячеслав Александрович и все, кто были рядом, были буквально ошеломлены. Ведь никто не упоминал фамилии до этого, стало быть, и написать её мог только сам Василий Семёнович. Может быть, в тот самый момент перед атакой, чтобы не сгинуть в северных лесах и болотах, чтобы дошла до родных на Рязанщине весточка от солдата. И она дошла через 72 года, чтобы занять место в доме сестры Зинаиды Семёновны Лепёшкиной и моего деда, ветерана Великой Отечественной войны Алексея Ивановича Лепёшкина.
Так вернулся с войны русский солдат. Хочется сказать отдельное спасибо Вячеславу Александровичу Лаврентьеву, безвозмездно передавшему нам этот знак.
