Секрет счастья Кристины Шишкиной

 Ежегодно 25 июня отмечается День дружбы и единения славян. Его празднуют россияне, украинцы, белорусы, поляки, сербы, словаки, словенцы, чехи и болгары. О славянской культуре, традициях и быте мне довелось поговорить с Кристиной Шишкиной, которая не только знает о них, но и привносит частицу истории в повседневную жизнь. Эта удивительная молодая женщина, мама двух дочерей, живет в Рыбном, состоит в историко-этнографическом клубе «Кресень».
 Провожая меня в небольшую кухню, Кристина извиняется за ремонт в квартире:
 – У меня ещё много чего нет. Здесь должны быть деревянные полки, деревянная солонка. Пока это не сделано. Своё жилище мне видится более натуральным. Бабушка и дедушка всю жизнь прожили в деревне, и у них в доме была печка. Собственный дом с печкой – это моя мечта.
 Хлебосольная хозяйка заканчивает последние приготовления и отправляет в духовку драчёну – бисквитный пирог с яблоками. По её словам, традиционное название было впоследствии вытеснено более благозвучной шарлоткой, и многие считают, что это блюдо пришло к нам из Франции, однако, рецепт существовал в русской кухне уже давно. Кристина поясняет:
 – Драчёны были разные и рецепты отличались в разных губерниях. В зависимости от местности, где-то они напоминали омлет, где-то – пирог, не обязательно сладкий. В Белоруссии до сих пор распространены картофельные драчёны. Они также могли быть луковыми. У славян что было в избытке, то и использовали.

 – Скажи, как тебе удаётся сочетать традиции с современностью?
 – Начать с простого, хотя бы в кулинарии. Стараюсь приблизить кухню к традиционной, когда употребляли в пищу больше натуральных продуктов. Хлеб пекли не на дрожжах, а на закваске. Если есть возможность, то я покупаю такой хлеб.
 Повсеместно ели репу, и в суп клали её, а не картошку. Репку в наши дни не найдёшь, хотя бы картофеля могу положить в щи поменьше. Или вовсе не класть. В праздники готовлю традиционные блюда. Я сейчас не об оливье на Новый Год.
 Сегодня многие знают, что 31 октября – Хэллоуин, а славяне отмечали праздник Осенние Деды. Это сороковой день после осеннего равноденствия – день поминовения предков. В Белоруссии, где живут мои дедушка и бабушка, это праздник государственного уровня. Он древний, славянский, народный. И лица из тыквы там тоже вырезали, так что это не сугубо американская традиция, хоть уже и более поздняя, т.к. тыкву у нас стали возделывать веке в 17.
 На Деды я готовлю традиционные постные блины и кутью (каша из цельного зерна с мёдом, орехами или сухофруктами). Блины печём и на Радуницу или  годовщину смерти кого-то из моих близких, и первый – кладу на окошко, как это делали в старину. Он символизировал подношение предкам. Самостоятельно съедать или выкидывать его было нельзя, а после его скармливали птицам или животным.
 Когда провожали весну, встречали лето, – в православии это праздник Троицы, у славян были Русальи недели – куры активнее неслись, чем зимой, поэтому в это время готовили много блюд из яиц. Например, яешню, напоминающую современный омлет.
 – А детей как-то приобщаешь к традициям?
 – По мере их возможностей в силу возраста, – улыбается Кристина. – Например, 8–9 марта, славяне отмечали Сороки, дети и молодые девушки выходили на пригорки зазывать весну. Пекли жаворонки – птичек на ржаной муке. Их не ели, а под речёвки–веснянки бросали с пригорка. Мы с детьми наводим это тесто, раскатываем, лепим жаворонков.
 На Пасху со старшей дочкой расписываем яйца с помощью растопленного воска и специальных приспособлений – писачков. Я по книгам воспроизвожу орнамент,  дочка делает какие-то свои детские рисунки. В большей степени писанки (расписанные таким образом яйца) – получили распространение на Украине. Узоры отличались в разных областях.

 На подоконнике среди цветов я вижу коробочку с украшениями из бисера.
 Сегодня многие занимаются рукоделием как хобби, но у моей собеседницы это не просто занятие, чтобы убить время или снять стресс.
 – Когда пытаешься воссоздать традиционные ремесла, то чувствуешь себя сопричастным к чему-то древнему. Для меня повторить то, что делали наши прапрабабушки 100, 200 лет назад, – это ниточка, связывающая с родом.
 В наши дни, кроме вышивки крестом и гладью, мы практически ничего не знаем. А только швов, стежков, различных сборок существовало великое множество.
 Для внутреннего успокоения я параллельно занимаюсь несколькими ремёслами. У меня есть заправленное бёрдышко, чтобы ткать пояс. (Бёрдышко, бёрдо – приспособление в виде частого гребня для ручного ткачества). Вот готовые и только начатые ожерёлки, гайтаны – это украшения на шею из бисера, которые я делаю по этнографическим образцам. В каждом районе был свой орнамент, цвета. Традиционные украшения ничем не хуже более современных модных изделий из бисера и вполне сочетаются с привычной нам одеждой.
 Плюс традиционные ремёсла, да и любые рукоделия – это поразительная психотерапевтическая практика. Они повышают уровень женских гормонов. В современном мире женщины наравне с мужчинами зарабатывают деньги, строят карьеру, и их мышление во многом становится мужским. Например, когда садишься ткать пояс, и у тебя впереди 3 метра ниток, а каждый рядок всего полмиллиметра, это настолько кропотливая, долгая работа, что, если ориентируешься на достижение результата по мужскому типу мышления, то очень быстро бросишь это занятие. А рукоделие помогает вернуться в женское состояние – состояние процесса, когда ты просто делаешь в свое удовольствие, не ради результата. Рукоделие очень расслабляет, особенно если при этом ещё и поёшь. Мои домашние привыкли, что я пою, когда мою посуду или делаю повседневные дела.

 Исконное народное пение можно назвать даже больше звучанием, усредненным, позволявшим петь каждому. Обычно оно было хоровое: собирались на праздники, вечера за рукоделием, пели во время посевных и уборочных работ. Я не ищу этому научное объяснение, но чувствую, что от пения становится хорошо, перестаёшь хандрить, болеть. Если правильно извлекать звук, то снимаются зажимы голосового аппарата.
 Я проводила кружок по народному пению, и людям было непривычно слышать себя настоящих – без зажимов и поднятой гортани. Но, в конце концов, всем этот эксперимент понравился.
Отдельная тема – традиционные колыбельные. Если традиционная песня – это звук вовне, то колыбельная – звук внутрь, в себя, низкий. Он призван  успокоить саму маму, и уже из этой точки внутреннего покоя она сможет убаюкать ребёнка. Своим дочерям я пела. Младшую было непросто уложить, но, заслышав колыбельную, она, если не засыпала, то хотя бы переставала плакать.
 Этнографы-искусствоведы, разбирая старинные колыбельные, заметили, что зачастую это своего рода программирование: «Ты хороший, ты красивый, ты вырастешь здоровым, сильным, у тебя всё получится».
 – Сегодня популярны аффирмации, мантры, нейро-лингвистическое программирование, платные тренинги по раскрытию голоса, а ведь получается, что это всё присутствует в традиционных песнях.
 – Именно так. Правда, многие не любят народное пение, как и я раньше. Возможно, это связано с тем, что в советское время очень многое было переделано. Выходили целые тома и брошюры о том, как надо петь и одеваться на сцене. В итоге было утрачено истинное народное звучание, традиционная культура превратилась в самодеятельность, а традиционный костюм – в концертный. И люди, видя такое выступление, наверное, чувствуют подмену, некую фальшь.

 Когда на сцену выходят бабушки с красными щеками и в красных сарафанах, без поясов, в огромных кокошниках, это смотрится дико, ведь на самом деле дети и пожилые люди не носили яркую одежду. Распоясанными нельзя было ходить, пояс считался оберегом от нечистой силы. Кокошник – это головной убор замужней женщины, который она носила до рождения первого ребёнка.
 Костюм в старину назывался «сряда» и отличался у молодой девушки, у замужней и пожилой женщины. Он менялся, когда она входила в тот или иной возраст, период своей жизни. С расцветом – становился более ярким и красочным. Женщина сама его шила, вышивала, добавляла декоративные элементы, украсы. По ним, по орнаменту на украшениях или вышивке можно было узнать, из какой она деревни, сколько у неё детей, умер ли кто-то из них, потеряла ли она мужа на войне. Отсюда пошла поговорка: «Встречают по одежке».
 К закату жизни цвет одежды менялся, яркие цвета уходили, декоративные элементы женщина убирала, пока не оставалась простая белая рубаха, в которой обычно и хоронили. Традиционный траурный цвет у нас белый. Чёрный в этом качестве пришёл только в конце 19 – начале 20 века.

 У меня есть традиционный костюм молодой замужней женщины из села Секирино Скопинского района. Это длинная яркая рубаха, которая надевалась на третий день свадьбы, уже более тёмная, бордовая; понёва – шерстяная юбка; платок и занавеска (передник) красные в белый горох, ожерёлок, чопки (это украшение из бус).
 Когда я вышла замуж, то хотела собрать рыбновский костюм, так как женщина шила себе наряд по деревне мужа.  А вся его родня из Рыбновского района. Но оказалось, что в краеведческом музее образцов местного женского костюма не сохранилось. Здесь очень быстро эта традиция была утеряна. Нужно искать в Глебово-Городище или Новоселках, на старых фотографиях. Я надеюсь воссоздать этот костюм и подарить музею – хочу внести свой маленький вклад в сохранение традиций. Надеюсь со временем организовать фольклорный этно-кружок, в котором я буду заниматься с людьми народной музыкой, возможно, смогу научить каким–то традиционным ремёслам, которые постигаю сама. Ведь родная культура начинается не с концерта в ДК. Это участие.
 После общения с Кристиной на душе светло и уютно, вспоминаются строчки из песни царевны Забавы: «Маленький домик, русская печка, пол деревянный, лавка и свечка, котик-мурлыка, муж работящий – вот оно счастье. Нет его слаще!» Она нашла своё в родной культуре. Для этого не пришлось ехать в Тибет, садиться в позу лотоса или ходить на дорогостоящие тренинги. Каждый из нас мог бы почерпнуть мудрость в своих традициях, стать чуточку счастливее и немного ближе к себе настоящим и друг к другу.