Первое десятилетие нового XX века… Европейский воздух был пропитан атмосферой предстоящей войны: бряцание оружием, воинственные лозунги со всех сторон. Определенную дань этим настроениям отдал в начале войны и Сергей Есенин (стихи «Богатырский посвист», «Удалец»). В критической статье «Ярославны плачут» он писал: «Внимая ужасам войны», в унисон зазвенели струны больших и малых поэтов. На страницах газет и журналов пестреют имена Бальмонта, Брюсова, Сологуба, Городецкого, Липецкого и др. Все они трогают одинаковую струну «грянувшего выстрела».
Сергей Александрович «был одним из представителей этого единого народа, его поэзия являлась выражением этого же общего настроения с позиции близко знакомого ему крестьянства. Это единство всего народа перед лицом врага, конечно, модифицируется в ходе войны, однако отношение Есенина к войне значительно не меняется. Даже при Временном правительстве он поддерживает войну до победного конца», пишет есениновед М. Павловски (США). Однако сам Есенин со слов, записанных в 1921 году И.Н. Розановым, сообщал: «Резкое различие со многими петербургскими поэтами в ту эпоху сказалось в том, что они поддались воинствующему патриотизму, а я, при всей своей любви к рязанским полям и к своим соотечественникам, всегда резко относился к империалистической войне и к воинствующему патриотизму. Этот патриотизм мне органически совершенно чужд. У меня даже были неприятности из-за того, что я не пишу патриотических стихов на тему «гром победы, раздавайся», но поэт может писать только о том, с чем он органически связан.
Настроение сельского населения Рязанской губернии того периода ярко характеризует статья журналиста Л. Днепровича (Федорченко Леонид Семенович, печатался также под псевдонимом Н. Чаров) «Война и рязанская деревня»: «…Деревня получила сейчас как бы одну душу и одно сердце, которые не могут не биться в унисон со сражающимися на поле брани. И наша рязанская деревня являет собой немало примеров подобного настроения. Характерно, что, по сообщению некоторых наших корреспондентов во многих деревнях обычные для осени посиделки, где раньше деревенская молодежь весело проводила время, совершенно отменены как бы по молчаливому соглашению оставшейся молодежи. . <...> Многие девушки ушли из сел в качестве сиделок в <…> лазареты<…>. Наша деревня вся поглощена заботами, связанными с войной».
Однако на самом деле отношение рязанских крестьян к мировой войне было неоднозначным. Так, константиновская помещица Л.И. Кашина, помогавшая семьям крестьян, чьи отцы, мужья или сыновья воевали на фронте, писала 16 августа 1915 г. своему двоюродному брату Н.В. Викторову: «Деревня настроена, по-моему, безразлично. На днях священник, следуя указу, просил крестьян помогать работой семьям солдат, а они отвечают: «Что им помогать, они от казны деньги получают!» Уж не знаю, что это: безразличие от некультурности или еще что…».
Надежды на быструю победу не оправдывались. Обстановка на фронтах складывалась крайне неудачно, и 15 марта 1915 года министром внутренних дел правительства Российской Империи издается циркуляр, обязывающий всех губернаторов принять «меры к тому, чтобы лица, коим к 1 января 1916 г. исполняется 20 лет, приписались к подлежащим приписным участкам не позднее 1 мая 1915 года». А 16 марта Государь Император Николай II уже подписал указ о досрочном призыве новобранцев 1916 года, к которым принадлежал и. Есенин.
24 апреля Сергей Александрович известил М.П. Бальзамову, что собирается вернуться из Петрограда в родные места к установленному сроку: «В Рязани я буду числа 15 мая. Мне нужно на призыв. <…> К 1-му <мая> буду дома. В Константинове».
11 мая в письме секретарю редакции «Нового журнала для всех» прозаику А.А. Добровольскому поэт писал уже из родного села: «Каждый день хожу в луга и в яр и играю в ливенку. На днях меня побили здорово. Голову чуть не прошибли. Сложил я, знаешь, на старосту прибаску охальную, да один ночью шел и гузынил ее. Сгребли меня сотские и ну волочить. Все равно я их всех поймаю. Ливенку мою расшибли. Ну, теперь держись. Рекрута все за меня, а мужики нас боятся». В воспоминаниях одного из товарищей Есенина, Н.П. Калинкина, читаем: «Прежде чем отправиться в Рязань, в деревне устроили нам проводы. Гульнули мы тогда напоследок крепко. Понятно, не с радости, а с большого горя. Война к этому времени унесла из константиновских семей уже не одного кормильца. Был вместе с нами и Есенин. Он хорошо передал наше настроение в стихотворении «По селу тропинкой кривенькой…»:
Сергей Александрович «был одним из представителей этого единого народа, его поэзия являлась выражением этого же общего настроения с позиции близко знакомого ему крестьянства. Это единство всего народа перед лицом врага, конечно, модифицируется в ходе войны, однако отношение Есенина к войне значительно не меняется. Даже при Временном правительстве он поддерживает войну до победного конца», пишет есениновед М. Павловски (США). Однако сам Есенин со слов, записанных в 1921 году И.Н. Розановым, сообщал: «Резкое различие со многими петербургскими поэтами в ту эпоху сказалось в том, что они поддались воинствующему патриотизму, а я, при всей своей любви к рязанским полям и к своим соотечественникам, всегда резко относился к империалистической войне и к воинствующему патриотизму. Этот патриотизм мне органически совершенно чужд. У меня даже были неприятности из-за того, что я не пишу патриотических стихов на тему «гром победы, раздавайся», но поэт может писать только о том, с чем он органически связан.
Настроение сельского населения Рязанской губернии того периода ярко характеризует статья журналиста Л. Днепровича (Федорченко Леонид Семенович, печатался также под псевдонимом Н. Чаров) «Война и рязанская деревня»: «…Деревня получила сейчас как бы одну душу и одно сердце, которые не могут не биться в унисон со сражающимися на поле брани. И наша рязанская деревня являет собой немало примеров подобного настроения. Характерно, что, по сообщению некоторых наших корреспондентов во многих деревнях обычные для осени посиделки, где раньше деревенская молодежь весело проводила время, совершенно отменены как бы по молчаливому соглашению оставшейся молодежи. . <...> Многие девушки ушли из сел в качестве сиделок в <…> лазареты<…>. Наша деревня вся поглощена заботами, связанными с войной».
Однако на самом деле отношение рязанских крестьян к мировой войне было неоднозначным. Так, константиновская помещица Л.И. Кашина, помогавшая семьям крестьян, чьи отцы, мужья или сыновья воевали на фронте, писала 16 августа 1915 г. своему двоюродному брату Н.В. Викторову: «Деревня настроена, по-моему, безразлично. На днях священник, следуя указу, просил крестьян помогать работой семьям солдат, а они отвечают: «Что им помогать, они от казны деньги получают!» Уж не знаю, что это: безразличие от некультурности или еще что…».
Надежды на быструю победу не оправдывались. Обстановка на фронтах складывалась крайне неудачно, и 15 марта 1915 года министром внутренних дел правительства Российской Империи издается циркуляр, обязывающий всех губернаторов принять «меры к тому, чтобы лица, коим к 1 января 1916 г. исполняется 20 лет, приписались к подлежащим приписным участкам не позднее 1 мая 1915 года». А 16 марта Государь Император Николай II уже подписал указ о досрочном призыве новобранцев 1916 года, к которым принадлежал и. Есенин.
24 апреля Сергей Александрович известил М.П. Бальзамову, что собирается вернуться из Петрограда в родные места к установленному сроку: «В Рязани я буду числа 15 мая. Мне нужно на призыв. <…> К 1-му <мая> буду дома. В Константинове».
11 мая в письме секретарю редакции «Нового журнала для всех» прозаику А.А. Добровольскому поэт писал уже из родного села: «Каждый день хожу в луга и в яр и играю в ливенку. На днях меня побили здорово. Голову чуть не прошибли. Сложил я, знаешь, на старосту прибаску охальную, да один ночью шел и гузынил ее. Сгребли меня сотские и ну волочить. Все равно я их всех поймаю. Ливенку мою расшибли. Ну, теперь держись. Рекрута все за меня, а мужики нас боятся». В воспоминаниях одного из товарищей Есенина, Н.П. Калинкина, читаем: «Прежде чем отправиться в Рязань, в деревне устроили нам проводы. Гульнули мы тогда напоследок крепко. Понятно, не с радости, а с большого горя. Война к этому времени унесла из константиновских семей уже не одного кормильца. Был вместе с нами и Есенин. Он хорошо передал наше настроение в стихотворении «По селу тропинкой кривенькой…»:
По селу тропинкой кривенькой
В летний вечер голубой
Рекрута ходили с ливенкой
Разухабистой гурьбой.
Распевали про любимые
Да последние деньки:
«Ты прощай, село родимое,
Темна роща и пеньки».
Зори пенились и таяли.
Все кричали, пяча грудь:
«До рекрутства горе маяли,
А теперь пора гульнуть…
Размахнув кудрями русыми,
В пляс пускались весело,
Девки брякали им бусами,
Зазывали за село.
Выходили парни бравые
За гуменные плетни,
А девчоночки лукавые
Убегали – догони!
Над зелеными пригорками
Развевалися платки.
По полям,бредя с кошелками,
Улыбались старики.
По кустам, в траве над лыками,
Под пугливый возглас сов,
Им смеялась роща зыками
С переливом голосов.
По селу тропинкой кривенькой,
Ободравшись о пеньки
Рекрута играли в ливенку
Про остальные деньки.
В летний вечер голубой
Рекрута ходили с ливенкой
Разухабистой гурьбой.
Распевали про любимые
Да последние деньки:
«Ты прощай, село родимое,
Темна роща и пеньки».
Зори пенились и таяли.
Все кричали, пяча грудь:
«До рекрутства горе маяли,
А теперь пора гульнуть…
Размахнув кудрями русыми,
В пляс пускались весело,
Девки брякали им бусами,
Зазывали за село.
Выходили парни бравые
За гуменные плетни,
А девчоночки лукавые
Убегали – догони!
Над зелеными пригорками
Развевалися платки.
По полям,бредя с кошелками,
Улыбались старики.
По кустам, в траве над лыками,
Под пугливый возглас сов,
Им смеялась роща зыками
С переливом голосов.
По селу тропинкой кривенькой,
Ободравшись о пеньки
Рекрута играли в ливенку
Про остальные деньки.
1914 г. (опубликовано в журнале «Огонек» 26 июля 1915).
Дополняют сведения об этом периоде в жизни поэта «Воспоминания» Е.А. Есениной, прочитанные ею в 1945 году на совместном заседании Гослитмузея и ИМЛИ им. Горького: «По нашему деревенскому обычаю все городские призывники должны были купить вина, называлось это – «положение», и к Сергею явились за «положением». Отказаться нельзя, где хочешь бери, а вино ставь, иначе покалечить могут».
Сроки призыва жестко регламентировались высочайшими указами и распоряжениями правительства Российской империи. С 15 мая 1915 года и в Рязанской губернии начались заседания уездных по воинской повинности присутствий. Так как село Константиново тогда входило в состав Кузьминской волости (волостной старшина Федор Матвеевич Фролов), а последняя – в Рязанский уезд, то С.А. Есенин в Рязани посещал Рязанское уездное по воинской повинности присутствие. По изученным нами «Рязанским адрес-календарям» и «Памятным книжкам Рязанской губернии», оно располагалось на Мясницкой улице (ныне ул. Горького), в доме Калинкинского товарищества. Председателем присутствия являлся уездный предводитель дворянства. О том, что Калинкинское товарищество имело в Рязани в собственном доме на ул. Мясницкой пивные склады, мы узнаем из «Памятной книжки Рязанской губернии изд. 1914 г.».
Установить само место нахождения указанного дома нам помог знаток истории родного края рязанец Д.В. Ерошин. Он сообщил, что, со слов местных старожилов, дом бывшего Калинкинского товарищества находится по адресу: ул. Горького, д. 98. Это красивое двухэтажное здание.
Хорошо известное в дореволюционной России Калинкинское пивоваренное товарищество занималось производством разнообразных сортов отечественного пива. В Рязани, в нескольких примыкающих друг к другу зданиях на Мясницкой, силами товарищества производился разлив в бутылки и хранение пива. На первом этаже этого здания располагались трактир и бильярдная товарищества, которые пользовались большой популярностью у рязанцев. На втором же этаже размещалось разыскиваемое нами – Рязанское уездное по воинской повинности присутствие. В 1925 году здесь располагался Рязанский склад государственного Трехгорного пивоваренного завода Моссельпрома, а в последующие годы в комплексе зданий бывшего Калинкинского товарищества функционировал известный всем нам Рязанский завод безалкогольных напитков. Это очень важный есенинский адрес в городе Рязани, который удалось установить в ходе поисковой работы.
Вот сюда 20 мая 1915 года и явился призывник Сергей Есенин вместе со своими сверстниками-односельчанами. Дата явки определена по воспоминаниям того же Н.П. Калинкина: «Был объявлен досрочный призыв в армию (на год раньше срока), по которому все константиновские ребята 1895 года рождения должны были явиться в Рязань 20 мая 1915 г.».
В этом здании Есенин бывал не раз, так как из уездного по воинской повинности присутствия его сначала отправили на медицинскую комиссию. О предполагаемых результатах освидетельствования поэт 2 июня сообщил письмом секретарю редакции журнала «Голос жизни» Л.В. Берману: «Меня забрили в солдаты, но, думаю, воротят, я ведь поника <близорукий>. Далеко не вижу. На комиссию отправ<или>». Судя по тону этих слов, в тот момент Есенин был уже практически уверен, что получит отсрочку от призыва. А 12 или 13 июня из Константинова в письме молодому поэту В.С. Чернявскому он сообщает, как о состоявшемся факте, об отсрочке до осени своего призыва на военную службу: «По глазам (т.е. как близорукого – Ю.Б.) оставили». Возможно, на общее состояние здоровья новобранца Есенина, кроме близорукости, наложил отпечаток и тот случай, когда его серьезно избили константиновские сотские.
При просмотре в Государственном архиве Рязанской области архивной описи хранящихся дел Рязанского уездного по воинской повинности присутствия установлено, что призывники, новобранцы, ратники, белобилетники и т.п. проходили медицинское переосвидетельствование в Рязанской губернской земской больнице. Адрес последней установлен по все той же «Памятной книжке Рязанской губернии изд. 1914 г.», где на странице 74 указано: «Губернская земская больница, Семинарская ул., дом Земства. Телефон № 17». Монументальное, построенное в 1816 году, двухэтажное здание бывшей губернской земской больницы хорошо сохранилось до наших дней. В настоящее время здесь, на ул. Семинарской (бывшей Каляева), д. 46, размещается городская поликлиника № 14. Именно в этом здании в мае 1915 года был вместе с односельчанами на медицинском освидетельствовании С.А. Есенин. Это место также является важным есенинским адресом в городе Рязани.
Очень долго были неизвестны какие-либо документальные свидетельства этого события. Разыскания в Государственном архиве Рязанской области дали определенные результаты. Была обнаружена «Книга Рязанского уездного воинского присутствия для записи свидетельств об отсрочках по 47, 61, 63 и 79 ст. Уст. воин. пов. За 1915 год (рукой дописано и 1916 год – Ю.Б.)», где на обороте листа 33 имеется запись за номером 508, датированная маем 1915года: «№№ жеребья - 40, №№ призывного списка и участка - 20, Есинин (так в записи – Ю.Б.) Сергей Александрович, Кузьмин<ской> в<олости>, с. Констан<тиново>, <отсрочка представлена по> 47 ст. до 15 января 1916 г.» В «Книге» пронумеровано, прошнуровано и скреплено красной сургучной печатью с оттиском военного присутствия 42 листа. Написание фамилии Есенина немного искажено, вместо второй буквы «е» написано «и». К сожалению, писарь не указал точной даты регистрации события, написав только «май». Однако на предыдущем листе имеется запись «16 мая», после чего одним почерком зарегистрировано 8 человек. Затем три майских регистрации выполнены другими почерками.
На следующей от интересующей нас записи странице зафиксирована регистрация уже от 21 мая. Так что, скорее всего, запись сделана именно 20 мая 1915 года, как указал в своих воспоминаниях Н.П. Калинкин. В комментариях к Полному собранию сочинений С.А. Есенина указано: «Мы не располагаем данными о том, почему Есенин не был призван на военную службу (после отсрочки) осенью 1915 г.». Теперь нам становится ясным, что отсрочка была не до осени, а до 15 января 1916 года. Сам Есенин мог об этом точно и не знать, так как документы об отсрочке получил Кузьминский волостной писарь. Поэтому Сергей Александрович и писал в письмах своим друзьям об отсрочке до осени. В качестве небольшого отступления добавим, что в данном фонде в деле «Переписка по прошениям разных лиц о предоставлении отсрочек призыва» нами обнаружены материалы марта 1916 года в получении свидетельства о приписке к 4-му призывному участку Рязанского уезда ближайшего друга детства и отрочества С.А. Есенина – Клавдия Петровича Воронцова, в то время являвшегося воспитанником Ярославской духовной семинарии, в 1920 г. ставшего комсомольским вожаком константиновской молодежи.
Бывал в этих старинных исторических зданиях и отец Сергея – Александр Никитич Есенин. В 1916 году он приехал в Рязань на призыв из города Москвы, где, как известно, служил в мясной лавке купца Крылова. Как и сын, был направлен на медицинскую комиссию, но не был призван в связи с имеющейся хронической болезнью – бронхиальной астмой.
«В Рязани отец наш случайно оказался вместе с отцом Гриши Панфилова <Андреем Федоровичем >, который тоже был призван в армию. Отец Гриши, услышав знакомую фамилию, спросил его, не родня ли он Сережи Есенина»3 , - вспоминает Екатерина Есенина. 20 октября 1916 года Сергей в письме своей матери Татьяне Федоровне сообщил: «Отец мне недавно прислал письмо, в котором пишет, что он лежит <в больнице> с отцом Гриши Панфилова. Для меня это какойто перст указующий заколдованного круга». Возможно, Александр Никитич встретил в Рязани отца Гриши Панфилова в этот раз не в связи с призывом на военную службу, как пишет в своих воспоминаниях Е.А. Есенина, а просто находясь на излечении в Рязанской губернской земской больнице.
В результате полученной отсрочки С.А. Есенин несколько месяцев проводит в родном селе. Он встречается с приехавшим к нему молодым петроградским поэтом Л.И. Каннегисером. Вместе они обходят все прилегающие к Константинову места, пешком путешествуют в Рязань, в Иоанно-Богословский монастырь. Сергей много работает, пишет стихи, среди которых «Улогий» («Я странник убогий…»), «Разбойник», поэму «Микола», повесть «Яр», рассказы «Бобыль и дружок», «У белой воды», ведет большую переписку. В этот период его стихи публикуются в «Ежемесячном журнале», «Новом журнале для всех», «Северных записках», «Русская мысль», «Огонек», газете «Биржевые ведомости» и др.
Лето пролетело очень быстро, наступила осень. По воспоминаниям Е.А. Есениной: «Дома у нас наступила настоящая тревога. Война с немцем требовала все новых и новых жертв. Дошла очередь и до нашего Сергея». Поводом для беспокойства послужил опубликованный в газете «Рязанские губернские ведомости» от 9.09.1915 г. (№ 69) Высочайший манифест о созыве государственного ополчения 2-го разряда и указ Государя Императора Правительствующему Сенату от 3 сентября о призыве на военную службу ратников ополчения 2-го разряда с 1916-го до 1912-го годов включительно, к которым как раз и принадлежал Есенин.
Он уже знал себе цену, понимал уникальность своего творческого дарования. Нам понятны тогдашние его душевные переживания и терзания. С одной стороны, это высокие патриотические порывы, а с другой – многочисленные похоронки, приходящие в родное село, чисто человеческий страх молодого паренька пасть на поле брани в качестве простого пушечного мяса. Не имея какой-либо поддержки среди власть предержащих в губернском центре, поэт засобирался в Петроград, где помнил хороший прием. Тем более что и крестьянский поэт Н.А. Клюев зазывал на первую встречу. Ускорило развитие событий опубликование в газете «Рязанский вестник» от 29.09.1915 г. (№ 222) информации «О ратниках 2-го разряда»: «Губернаторам, градоначальникам и начальникам областей разослана следующая телеграмма за № 30141 относительно ратников 2-го разряда: «Призываемые ратники 2-го разряда, способные носить оружие, оказавшиеся ныне с болезнями, указанными в расписании литера А, на службу не принимаются. <…> Ратники, имеющие остроту зрения менее 0,5 в обоих глазах, могут носить очки и принимаются на нестроевую службу».
В тот же день С.А. Есенин покидает Константиново и через Москву выезжает в Петроград. Здесь начинается очень важный период в жизни поэта. Это время написания и опубликования значительных поэтических произведений, создания и активного участия в работе литературно-художественного общества «Страда», выхода в свет его первого поэтического сборника «Радуница», период многочисленных выступлений перед широкой столичной аудиторией. Это время новых знакомств с маститыми поэтами и писателями, представителями творческой интеллигенции, общения с влиятельными лицами и даже представления царствующим особам. И везде успех и восторженный прием. Вот только предстоящая воинская повинность бередила душу. Да и тут Сергею Александровичу повезло. В определении судьбы ратника 2-го разряда С.А. Есенина большую роль сыграли его друзья С.М. Городецкий, М.П. Мурашев, Н.А. Клюев и, конечно, главную – полковник Д.Н. Ломан, штабофицер при Дворцовом коменданте, ктитор Федоровского Государева собора, начальник военно-санитарного поезда № 143 и лазарета в Федоровском городке.
В воспоминаниях журналиста и издательского работника М.П. Мурашова находим следующую полезную для нас информацию: «Весна 1916 года. Империалистическая война в полном разгаре. Весной и осенью призывали в армию молодежь. После годовой отсрочки собирался снова к призыву и Есенин. Встревоженный, пришел он ко мне и попросил помочь ему приобрести железнодорожный билет для поездки на родину, в деревню, а затем в Рязань призываться. Я стал его отговаривать, доказывая, что в случае призыва в Рязани он попадет в армейскую часть, а оттуда нелегко будет его вызволить. Посоветовал призываться в Петрограде, а все хлопоты взял на себя. И действительно, я устроил призыв Есенина в воинскую часть при петроградском воинском начальнике. Явка была назначена на 15 апреля. Хотя поэт немного успокоился, но предстоящий призыв его удручал». В книге «Сергей Есенин в Царском Селе» исследователь жизни и творчества Есенина Л.Ф. Карохин пишет: «Судя по воспоминаниям Михаила Мурашева, Сергей Есенин некоторое время находился в одном из запасных батальонов в Петрограде в Басковом переулке (дом 7). <…> Из запасного батальона Есенин был переведен в Трофейную комиссию, где пробыл несколько дней и только после этого определилось окончательно место его военной службы – Федоровский городок Царского Села». 5 апреля Н.А. Клюев в ответ на свое письмо в Царское Село, которое начиналось словами: «Полковнику Ломану о песенном брате Сергее Есенине моление», получил от Д.Н. Ломана удостоверение для передачи Есенину/
16 апреля, на основании предписания управления г. Главноуполномоченного Северного района Российского общества Красного Креста от 14 апреля за № 2899/25833, С.А. Есенин был откомандирован Петроградским резервом санитаров в Царскосельский военно-санитарный поезд № 143. А 20 апреля он является к месту своей военной службы, предъявив на месте документы, выданные ему Петроградским резервом санитаров. Так начался период его военной службы, оказавший влияние не только на его судьбу, но и оставивший заметный след в творчестве поэта.
По инициативе автора статьи в 2014 году в память о данном событии и к 100-летию начала Первой мировой войны в Рязани при большом стечении общественности на бывшем здании Рязанского уездного по воинской повинности присутствия была установлена и открыта памятная доска.
Дополняют сведения об этом периоде в жизни поэта «Воспоминания» Е.А. Есениной, прочитанные ею в 1945 году на совместном заседании Гослитмузея и ИМЛИ им. Горького: «По нашему деревенскому обычаю все городские призывники должны были купить вина, называлось это – «положение», и к Сергею явились за «положением». Отказаться нельзя, где хочешь бери, а вино ставь, иначе покалечить могут».
Сроки призыва жестко регламентировались высочайшими указами и распоряжениями правительства Российской империи. С 15 мая 1915 года и в Рязанской губернии начались заседания уездных по воинской повинности присутствий. Так как село Константиново тогда входило в состав Кузьминской волости (волостной старшина Федор Матвеевич Фролов), а последняя – в Рязанский уезд, то С.А. Есенин в Рязани посещал Рязанское уездное по воинской повинности присутствие. По изученным нами «Рязанским адрес-календарям» и «Памятным книжкам Рязанской губернии», оно располагалось на Мясницкой улице (ныне ул. Горького), в доме Калинкинского товарищества. Председателем присутствия являлся уездный предводитель дворянства. О том, что Калинкинское товарищество имело в Рязани в собственном доме на ул. Мясницкой пивные склады, мы узнаем из «Памятной книжки Рязанской губернии изд. 1914 г.».
Установить само место нахождения указанного дома нам помог знаток истории родного края рязанец Д.В. Ерошин. Он сообщил, что, со слов местных старожилов, дом бывшего Калинкинского товарищества находится по адресу: ул. Горького, д. 98. Это красивое двухэтажное здание.
Хорошо известное в дореволюционной России Калинкинское пивоваренное товарищество занималось производством разнообразных сортов отечественного пива. В Рязани, в нескольких примыкающих друг к другу зданиях на Мясницкой, силами товарищества производился разлив в бутылки и хранение пива. На первом этаже этого здания располагались трактир и бильярдная товарищества, которые пользовались большой популярностью у рязанцев. На втором же этаже размещалось разыскиваемое нами – Рязанское уездное по воинской повинности присутствие. В 1925 году здесь располагался Рязанский склад государственного Трехгорного пивоваренного завода Моссельпрома, а в последующие годы в комплексе зданий бывшего Калинкинского товарищества функционировал известный всем нам Рязанский завод безалкогольных напитков. Это очень важный есенинский адрес в городе Рязани, который удалось установить в ходе поисковой работы.
Вот сюда 20 мая 1915 года и явился призывник Сергей Есенин вместе со своими сверстниками-односельчанами. Дата явки определена по воспоминаниям того же Н.П. Калинкина: «Был объявлен досрочный призыв в армию (на год раньше срока), по которому все константиновские ребята 1895 года рождения должны были явиться в Рязань 20 мая 1915 г.».
В этом здании Есенин бывал не раз, так как из уездного по воинской повинности присутствия его сначала отправили на медицинскую комиссию. О предполагаемых результатах освидетельствования поэт 2 июня сообщил письмом секретарю редакции журнала «Голос жизни» Л.В. Берману: «Меня забрили в солдаты, но, думаю, воротят, я ведь поника <близорукий>. Далеко не вижу. На комиссию отправ<или>». Судя по тону этих слов, в тот момент Есенин был уже практически уверен, что получит отсрочку от призыва. А 12 или 13 июня из Константинова в письме молодому поэту В.С. Чернявскому он сообщает, как о состоявшемся факте, об отсрочке до осени своего призыва на военную службу: «По глазам (т.е. как близорукого – Ю.Б.) оставили». Возможно, на общее состояние здоровья новобранца Есенина, кроме близорукости, наложил отпечаток и тот случай, когда его серьезно избили константиновские сотские.
При просмотре в Государственном архиве Рязанской области архивной описи хранящихся дел Рязанского уездного по воинской повинности присутствия установлено, что призывники, новобранцы, ратники, белобилетники и т.п. проходили медицинское переосвидетельствование в Рязанской губернской земской больнице. Адрес последней установлен по все той же «Памятной книжке Рязанской губернии изд. 1914 г.», где на странице 74 указано: «Губернская земская больница, Семинарская ул., дом Земства. Телефон № 17». Монументальное, построенное в 1816 году, двухэтажное здание бывшей губернской земской больницы хорошо сохранилось до наших дней. В настоящее время здесь, на ул. Семинарской (бывшей Каляева), д. 46, размещается городская поликлиника № 14. Именно в этом здании в мае 1915 года был вместе с односельчанами на медицинском освидетельствовании С.А. Есенин. Это место также является важным есенинским адресом в городе Рязани.
Очень долго были неизвестны какие-либо документальные свидетельства этого события. Разыскания в Государственном архиве Рязанской области дали определенные результаты. Была обнаружена «Книга Рязанского уездного воинского присутствия для записи свидетельств об отсрочках по 47, 61, 63 и 79 ст. Уст. воин. пов. За 1915 год (рукой дописано и 1916 год – Ю.Б.)», где на обороте листа 33 имеется запись за номером 508, датированная маем 1915года: «№№ жеребья - 40, №№ призывного списка и участка - 20, Есинин (так в записи – Ю.Б.) Сергей Александрович, Кузьмин<ской> в<олости>, с. Констан<тиново>, <отсрочка представлена по> 47 ст. до 15 января 1916 г.» В «Книге» пронумеровано, прошнуровано и скреплено красной сургучной печатью с оттиском военного присутствия 42 листа. Написание фамилии Есенина немного искажено, вместо второй буквы «е» написано «и». К сожалению, писарь не указал точной даты регистрации события, написав только «май». Однако на предыдущем листе имеется запись «16 мая», после чего одним почерком зарегистрировано 8 человек. Затем три майских регистрации выполнены другими почерками.
На следующей от интересующей нас записи странице зафиксирована регистрация уже от 21 мая. Так что, скорее всего, запись сделана именно 20 мая 1915 года, как указал в своих воспоминаниях Н.П. Калинкин. В комментариях к Полному собранию сочинений С.А. Есенина указано: «Мы не располагаем данными о том, почему Есенин не был призван на военную службу (после отсрочки) осенью 1915 г.». Теперь нам становится ясным, что отсрочка была не до осени, а до 15 января 1916 года. Сам Есенин мог об этом точно и не знать, так как документы об отсрочке получил Кузьминский волостной писарь. Поэтому Сергей Александрович и писал в письмах своим друзьям об отсрочке до осени. В качестве небольшого отступления добавим, что в данном фонде в деле «Переписка по прошениям разных лиц о предоставлении отсрочек призыва» нами обнаружены материалы марта 1916 года в получении свидетельства о приписке к 4-му призывному участку Рязанского уезда ближайшего друга детства и отрочества С.А. Есенина – Клавдия Петровича Воронцова, в то время являвшегося воспитанником Ярославской духовной семинарии, в 1920 г. ставшего комсомольским вожаком константиновской молодежи.
Бывал в этих старинных исторических зданиях и отец Сергея – Александр Никитич Есенин. В 1916 году он приехал в Рязань на призыв из города Москвы, где, как известно, служил в мясной лавке купца Крылова. Как и сын, был направлен на медицинскую комиссию, но не был призван в связи с имеющейся хронической болезнью – бронхиальной астмой.
«В Рязани отец наш случайно оказался вместе с отцом Гриши Панфилова <Андреем Федоровичем >, который тоже был призван в армию. Отец Гриши, услышав знакомую фамилию, спросил его, не родня ли он Сережи Есенина»3 , - вспоминает Екатерина Есенина. 20 октября 1916 года Сергей в письме своей матери Татьяне Федоровне сообщил: «Отец мне недавно прислал письмо, в котором пишет, что он лежит <в больнице> с отцом Гриши Панфилова. Для меня это какойто перст указующий заколдованного круга». Возможно, Александр Никитич встретил в Рязани отца Гриши Панфилова в этот раз не в связи с призывом на военную службу, как пишет в своих воспоминаниях Е.А. Есенина, а просто находясь на излечении в Рязанской губернской земской больнице.
В результате полученной отсрочки С.А. Есенин несколько месяцев проводит в родном селе. Он встречается с приехавшим к нему молодым петроградским поэтом Л.И. Каннегисером. Вместе они обходят все прилегающие к Константинову места, пешком путешествуют в Рязань, в Иоанно-Богословский монастырь. Сергей много работает, пишет стихи, среди которых «Улогий» («Я странник убогий…»), «Разбойник», поэму «Микола», повесть «Яр», рассказы «Бобыль и дружок», «У белой воды», ведет большую переписку. В этот период его стихи публикуются в «Ежемесячном журнале», «Новом журнале для всех», «Северных записках», «Русская мысль», «Огонек», газете «Биржевые ведомости» и др.
Лето пролетело очень быстро, наступила осень. По воспоминаниям Е.А. Есениной: «Дома у нас наступила настоящая тревога. Война с немцем требовала все новых и новых жертв. Дошла очередь и до нашего Сергея». Поводом для беспокойства послужил опубликованный в газете «Рязанские губернские ведомости» от 9.09.1915 г. (№ 69) Высочайший манифест о созыве государственного ополчения 2-го разряда и указ Государя Императора Правительствующему Сенату от 3 сентября о призыве на военную службу ратников ополчения 2-го разряда с 1916-го до 1912-го годов включительно, к которым как раз и принадлежал Есенин.
Он уже знал себе цену, понимал уникальность своего творческого дарования. Нам понятны тогдашние его душевные переживания и терзания. С одной стороны, это высокие патриотические порывы, а с другой – многочисленные похоронки, приходящие в родное село, чисто человеческий страх молодого паренька пасть на поле брани в качестве простого пушечного мяса. Не имея какой-либо поддержки среди власть предержащих в губернском центре, поэт засобирался в Петроград, где помнил хороший прием. Тем более что и крестьянский поэт Н.А. Клюев зазывал на первую встречу. Ускорило развитие событий опубликование в газете «Рязанский вестник» от 29.09.1915 г. (№ 222) информации «О ратниках 2-го разряда»: «Губернаторам, градоначальникам и начальникам областей разослана следующая телеграмма за № 30141 относительно ратников 2-го разряда: «Призываемые ратники 2-го разряда, способные носить оружие, оказавшиеся ныне с болезнями, указанными в расписании литера А, на службу не принимаются. <…> Ратники, имеющие остроту зрения менее 0,5 в обоих глазах, могут носить очки и принимаются на нестроевую службу».
В тот же день С.А. Есенин покидает Константиново и через Москву выезжает в Петроград. Здесь начинается очень важный период в жизни поэта. Это время написания и опубликования значительных поэтических произведений, создания и активного участия в работе литературно-художественного общества «Страда», выхода в свет его первого поэтического сборника «Радуница», период многочисленных выступлений перед широкой столичной аудиторией. Это время новых знакомств с маститыми поэтами и писателями, представителями творческой интеллигенции, общения с влиятельными лицами и даже представления царствующим особам. И везде успех и восторженный прием. Вот только предстоящая воинская повинность бередила душу. Да и тут Сергею Александровичу повезло. В определении судьбы ратника 2-го разряда С.А. Есенина большую роль сыграли его друзья С.М. Городецкий, М.П. Мурашев, Н.А. Клюев и, конечно, главную – полковник Д.Н. Ломан, штабофицер при Дворцовом коменданте, ктитор Федоровского Государева собора, начальник военно-санитарного поезда № 143 и лазарета в Федоровском городке.
В воспоминаниях журналиста и издательского работника М.П. Мурашова находим следующую полезную для нас информацию: «Весна 1916 года. Империалистическая война в полном разгаре. Весной и осенью призывали в армию молодежь. После годовой отсрочки собирался снова к призыву и Есенин. Встревоженный, пришел он ко мне и попросил помочь ему приобрести железнодорожный билет для поездки на родину, в деревню, а затем в Рязань призываться. Я стал его отговаривать, доказывая, что в случае призыва в Рязани он попадет в армейскую часть, а оттуда нелегко будет его вызволить. Посоветовал призываться в Петрограде, а все хлопоты взял на себя. И действительно, я устроил призыв Есенина в воинскую часть при петроградском воинском начальнике. Явка была назначена на 15 апреля. Хотя поэт немного успокоился, но предстоящий призыв его удручал». В книге «Сергей Есенин в Царском Селе» исследователь жизни и творчества Есенина Л.Ф. Карохин пишет: «Судя по воспоминаниям Михаила Мурашева, Сергей Есенин некоторое время находился в одном из запасных батальонов в Петрограде в Басковом переулке (дом 7). <…> Из запасного батальона Есенин был переведен в Трофейную комиссию, где пробыл несколько дней и только после этого определилось окончательно место его военной службы – Федоровский городок Царского Села». 5 апреля Н.А. Клюев в ответ на свое письмо в Царское Село, которое начиналось словами: «Полковнику Ломану о песенном брате Сергее Есенине моление», получил от Д.Н. Ломана удостоверение для передачи Есенину/
16 апреля, на основании предписания управления г. Главноуполномоченного Северного района Российского общества Красного Креста от 14 апреля за № 2899/25833, С.А. Есенин был откомандирован Петроградским резервом санитаров в Царскосельский военно-санитарный поезд № 143. А 20 апреля он является к месту своей военной службы, предъявив на месте документы, выданные ему Петроградским резервом санитаров. Так начался период его военной службы, оказавший влияние не только на его судьбу, но и оставивший заметный след в творчестве поэта.
По инициативе автора статьи в 2014 году в память о данном событии и к 100-летию начала Первой мировой войны в Рязани при большом стечении общественности на бывшем здании Рязанского уездного по воинской повинности присутствия была установлена и открыта памятная доска.
