Я родилась в 1925 году в селе Федякино. Война началась – мне 16 лет, стало быть, я – трудоспособная. В эту же осень послали меня лес пилить в Сельцы. Сосны молодые. Пилим высоко – пеньки метровые оставляем, чтобы танки не прошли со стороны Криуши и Шехмина.
Помнится еще: посылали нас копать противотанковый ров. Он шел от Батурина. Я начала копать, когда он был в Чурилкове. Мальчишки возили на лошадях лес и этот ров закрывали. В каком-то доме была столовая, нас кормили. Жили на квартирах. Спали на соломе, не разувались, не раздевались. Зима. Мороз. В избе холод. Валенки просушить негде.
А вспомню, как копали… Земля промерзла. Вбиваем в землю клин кувалдой. Потом – лопатой. Одна копает, другая землю наверх отбрасывает. Деньги нам за это не платили.
Помню, шел 42-й год. Услышали мы, что немцы стали отступать. Обрадовались, а нам повестки. Сказано, что вы мобилизуетесь на 6 месяцев на лесоразработки в Криушу. С ноября по апрель. Лес рубили для телеграфных и электрических столбов, на рудничные стойки, чтобы на освобожденной территории все восстанавливать, да и на дрова для школ и больниц.
Вскоре я уже Кузьминскую ГРЭС строила, чтобы дать ток деревне. Бригад много. Наша спецбригада – бетонщики, мешали бетон и в котлован опускали. Шел 44-й год. С нами работали пленные немцы. Мы с ними общались, нам их было жалко. А как трудно было сваи забивать! На них становились, и четыре девки 5-метровое бревно-бабку забивали…
В колхозе в овощной бригаде я работала. Наш колхоз бедный, фермы маленькие. Мы выращиваем семенники. Собираем семена свеклы, моркови, огурцов в мешки и отправляем в семеноводческую организацию в Рыбное. За это колхозу деньги перечисляли. Работали с 8 до 8. Капусты много сажали. Пахали мальчики-подростки на лошадях.
По состоянию здоровья вернулся с фронта Коля Коновалов. Война шла, а его комиссовали. На груди – орден Красной Звезды и медаль «За отвагу». Был он контуженный, пенсию по инвалидности дали 12 рублей. Стал он за мной ухаживать, с Колпачка под гору ко мне ходил. Год встречались, вместе в клуб ходили. Вел он себя достойно, без намеков на близость. Поженились. Привел он меня к себе. Дом небольшой. Их пятеро: мать, отец, две дочери, сын и нас двое. Семь человек собралось под одной крышей. А у нас в семье (у моих родителей) 8 детей. Мать всех сохранила.
Весной картошку мороженую собирали, мыли, сушили, в муку перетирали и пекли лепешки. Хорошо, что корова была. Мать телку вырастила. Мы ее продали в Белоомут за 9 пудов ржаной муки. Отец вернулся с войны не в 45-м, а гораздо позже, где-то на Дальнем Востоке с японцами сражался, и не только он, но и его сын, наш брат.
Я, по тем временам, была грамотная, 7 классов образования. Довелось и счетоводом в колхозе работать, и секретарем сельсовета, и страховым агентом. Такую вот жизнь прожила тяжелую. А в семье было все нормально. Николай меня не обижал. И в колхозе на хорошем счету числился.
Помнится еще: посылали нас копать противотанковый ров. Он шел от Батурина. Я начала копать, когда он был в Чурилкове. Мальчишки возили на лошадях лес и этот ров закрывали. В каком-то доме была столовая, нас кормили. Жили на квартирах. Спали на соломе, не разувались, не раздевались. Зима. Мороз. В избе холод. Валенки просушить негде.
А вспомню, как копали… Земля промерзла. Вбиваем в землю клин кувалдой. Потом – лопатой. Одна копает, другая землю наверх отбрасывает. Деньги нам за это не платили.
Помню, шел 42-й год. Услышали мы, что немцы стали отступать. Обрадовались, а нам повестки. Сказано, что вы мобилизуетесь на 6 месяцев на лесоразработки в Криушу. С ноября по апрель. Лес рубили для телеграфных и электрических столбов, на рудничные стойки, чтобы на освобожденной территории все восстанавливать, да и на дрова для школ и больниц.
Вскоре я уже Кузьминскую ГРЭС строила, чтобы дать ток деревне. Бригад много. Наша спецбригада – бетонщики, мешали бетон и в котлован опускали. Шел 44-й год. С нами работали пленные немцы. Мы с ними общались, нам их было жалко. А как трудно было сваи забивать! На них становились, и четыре девки 5-метровое бревно-бабку забивали…
В колхозе в овощной бригаде я работала. Наш колхоз бедный, фермы маленькие. Мы выращиваем семенники. Собираем семена свеклы, моркови, огурцов в мешки и отправляем в семеноводческую организацию в Рыбное. За это колхозу деньги перечисляли. Работали с 8 до 8. Капусты много сажали. Пахали мальчики-подростки на лошадях.
По состоянию здоровья вернулся с фронта Коля Коновалов. Война шла, а его комиссовали. На груди – орден Красной Звезды и медаль «За отвагу». Был он контуженный, пенсию по инвалидности дали 12 рублей. Стал он за мной ухаживать, с Колпачка под гору ко мне ходил. Год встречались, вместе в клуб ходили. Вел он себя достойно, без намеков на близость. Поженились. Привел он меня к себе. Дом небольшой. Их пятеро: мать, отец, две дочери, сын и нас двое. Семь человек собралось под одной крышей. А у нас в семье (у моих родителей) 8 детей. Мать всех сохранила.
Весной картошку мороженую собирали, мыли, сушили, в муку перетирали и пекли лепешки. Хорошо, что корова была. Мать телку вырастила. Мы ее продали в Белоомут за 9 пудов ржаной муки. Отец вернулся с войны не в 45-м, а гораздо позже, где-то на Дальнем Востоке с японцами сражался, и не только он, но и его сын, наш брат.
Я, по тем временам, была грамотная, 7 классов образования. Довелось и счетоводом в колхозе работать, и секретарем сельсовета, и страховым агентом. Такую вот жизнь прожила тяжелую. А в семье было все нормально. Николай меня не обижал. И в колхозе на хорошем счету числился.
